Галина Кузнецова: штрихи к портрету талантливой пианистки, музыковеда и педагога.

18.04.2014 ПЯТНИЦА 13:24

ИНТЕРВЬЮ

Галина Кузнецова: штрихи к портрету талантливой пианистки, музыковеда и педагога

В Ганновере ( Германия) с большим успехом прошел юбилейный вечер пианистки и музыковеда Галины Кузнецовой. В концертной программе вечера ею были представлены изящные фортепианные пьесы-импровизации на темы из немецкого фольклора. Вот отзывы слушателей: «Мы были просто потрясены, как Галина Кузнецова в лаконичной юбилейной информации сконцентрировала внимание на людях, благодаря которым, , она стала тем человеком, которого мы сегодня приветствуем. Сильное впечатление произвели также ее новые композиторские работы». Разносторонность творческой личности Галины Кузнецовой достаточно широко известна в музыкальных кругах как России, так и Германии, благодаря различным направлениям её деятельности: научно- исследовательской, педагогической, исполнительской, музыкально-публицистической. Она была душой и музой семейного творческого союза, дарившего слушателям незабываемые концерты феерически одаренного Аркадия Мильмана, яркого концертного исполнителя пианиста-импровизатора.

Наша справка.

Галина Кузнецова и ее муж Аркадий Мильман, приехали в Германию в 2001 году. Здесь для этих талантливых и высоко образованных людей открылись новые творческие горизонты. Эта необыкновенно гармоничная пара стала известна благодаря многочисленным и разнообразным по тематике концертам. В Германии состоялось более 50 их совместных концертов, в которых определился устойчивый интерес к интернациональному кругу музыкальных явлений, и в первую очередь, к немецкой народной, а также к еврейской музыке.

В последнее время Галина Кузнецова все чаще показывает свои композиторские работы. Так, на вечере к двухлетию со дня смерти мужа, ею была представлена фортепианная композиция «Памяти Аркадия Мильмана» и посвященные ему песни. Исполненные ею на юбилейном вечере фортепьянные пьесы-импровизации на темы из немецкого фольклора пополнили музыкальную хрестоматию к созданной совместно с мужем «Методике ускоренного обучения игре на фортепиано и искусству импровизации».

По окончании ганноверской юбилейной встречи Галина Кузнецова ответила на вопросы Анны Циприс (далее А.Ц.).

А.Ц. В Вашем вступительном слове было затронуто много интересных проблем. Мне хотелось бы получить на некоторые вопросы более подробные ответы. Какие Ваши совместные с Аркадием Мильманом концерты вызывали наибольший интерес у слушателей?

Г.К. Заметным событием стал концерт обработок-импровизаций «Картина мира в немецком музыкальном фольклоре» а также панорамная программа, получившая название «Музыкальное путешествие в пространстве и времени». Внимание слушателей привлекали также тематические концерты, посвященные Дням России, Узбекистана, Молдавии. Об этом существует много публикаций в прессе Германии, Америки, России.

А.Ц. Какое место занимала в Ваших совместных концертах еврейская музыка?

Г.К. Можно со всей ответственностью сказать, что еврейская музыка занимала в концертах солидное место, поскольку она была постоянно на протяжении многих лет в центре творческой работы. В Германии важной вехой на этом пути стал многочасовый концертный триптих « Еврейская музыка в контексте мировой музыкальной культуры». В каждом из трех солидных по содержанию и объему концертных вечеров были представлены многочисленные авторские импровизации на различные еврейские мелодии в широком историческом диапазоне от древних культовых напевов до песен, исполняемых на идиш и наигрышей клезмеров. Неизменным успехом пользовалась импровизационная программа на темы еврейских праздников. Большой интерес в самых различных аудиториях вызывал концерт «Страницы киномузыки: от Чаплина до наших дней», в программе которого были широко представлены темы композиторов, связанных с еврейской традицией.

А.Ц. Было бы интересно узнать, чем обусловлена широта ваших художественных интересов и какова в процессе их формирования роль Вашей семьи?

Г.К. Эта роль безгранично велика, поскольку именно родители пробудили во мне и развивали в доступной ребенку форме интерес к самым различным областям искусства и науки. Мой отец, окончивший Харьковский университет, был крупным специалистом в области землепользования. В своей юности папа совершил немало далеких путешествий. Охотно вспоминая о своих впечатлениях, он ненароком знакомил меня с историей этих стран, обычаями, природой. А перед сном вместо сказок папа рассказывал мне мифы Древней Греции и Египта. Мама, экономист по образованию, имела хорошие вокальные данные и часто выступала в концертах (особенно часто в годы войны в госпиталях). Она обладала поистине неукротимой творческой фантазией и постоянно делала наброски фантастических сцен, которые видела то в гряде облаков, то в игре теней на поверхности самых обычных предметов. Так что намечаемый мною поворот в моем музыкальном образовании – после окончания средней школы с золотой медалью я хотела стать археологом-египтологом - был не случаен. К счастью, к этому времени я сильно увлеклась композицией, и это определило окончательный профессиональный выбор.

А.Ц. Судя по результатам Вашей профессиональной деятельности, Ваше музыкальное образование, было многопрофильным и фундаментальным. Обозначьте основные вехи этого процесса.

Г.К. Я получила полноценное академическое музыкальное образование: окончила семилетнюю музыкальную школу, музыкальное училище, консерваторию. Начиная с училища, где я занималась в классе прошедшего аспирантуру у профессора Константина Николаевича Игумнова концертирующего пианиста и композитора Аркадия Александровича (Абрама Израилевича) Штейнвиля, регулярно получала у него консультации по композиции. Позже у меня появилась возможность пополнять свои знания в этой области во время частых встреч с талантливым композитором и самобытным художником воспитанником Московской консерватории (класс композиции М.Ф.Гнесина, класс фортепиано Л.Н.Оборина) Георгием Александровичем Мушелем, исследованием творчества которого я занималась в своей кандидатской диссертации.

А.Ц. Каких педагоги оказали влияние на Вашу дальнейшую профессиональную деятельность?

Г.К. С глубокой благодарностью вспоминаю своего консерваторского педагога по фортепиано Лию Борисовну Шварц. Как музыковед я сформировалась под сильным влиянием моего педагога по профильной специализации доцента Яна Борисовича Пеккера – блистательного лектора, личности, привлекающей оригинальностью и смелостью суждений, а также четкой профессиональной и гражданской позицией. Его принципиальность, как и высокие требования профессионализма, стали и моим кредо во всей последующей разносторонней музыкальной деятельности. Очень многим обязана я также моему консультанту по докторской диссертации доктору искусствоведения Тамаре Семеновне Вызго, ставшей для меня на долгие годы мудрым наставником, надежным соратником и верным другом.

А.Ц. В своем вступительном слове, говоря о работе в консерватории и в Институте искусствознания, Вы упомянули также о деятельности в качестве члена Союза композиторов. Расскажите об этом подробнее.

Г.К. Полученные в общении с моими наставниками знания и гражданский опыт оказались востребованы во всех видах профессиональной деятельности. И, конечно, эти качества могли быть реализованы в Союзе композиторов Узбекистана – творческой организации, где практически на всех уровнях (за исключением руководителя) поручения являются для членов Союза общественной работой. В этой ситуации особая ответственность ложится на тех членов Союза, которым специально делегированы определенные обязанности. Так, например, на очередном съезде Союза композиторов Узбекистана в 1982 году было решено утвердить и избрать новую форму руководства творческой организацией - Секретариат Правления, состоящий из пяти секретарей, ответственных за определенный участок работы.

А.Ц. Когда Вы были избраны секретарем Правления Союза Композиторов Узбекистана?

Г.К. На этом же съезде. И мне, как единственному в составе Секретариата музыковеду, к тому же специализирующемуся на изучении творчества композиторов республик Средней Азии и Казахстана, что было предметом исследования в моей докторской диссертации, было поручено курировать вопросы музыкальной критики. Это, было, конечно, в первую очередь связано с оценкой новых работ членов Союза, как композиторов, так и музыковедов, призванных выявлять и анализировать ведущие тенденции развития современной музыкальной культуры республики. Нет особой необходимости объяснять, насколько сложна работа с людьми, особенно, если это - люди искусства и речь идет о творческой, а в конечном итоге и материальной оценке их труда. Поэтому обсуждение новых работ в Союзе композиторов нередко становилось напряженным и требовало от участников дискуссии весомо аргументированных оценок и смелости в утверждении своих позиций.

А.Ц. Критическая деятельность - занятие не очень благодарное. Известно множество примеров, когда и самым великим критикам доставались весьма нелестные характеристики. Расскажите о своей работе « в роли критика» в Союзе композиторов Узбекистана?

Г.К. Мои выступления по проблемам современного композиторского творчества региона на всесоюзных и международных симпозиумах, а также выражающие мою позицию оценки новых работ, зачастую вызывали неоднозначную реакцию. В подавляющем большинстве случаев это обусловливалось существенными расхождениями во взглядах на принципиальные вопросы диалога разных музыкальных культур. Тем более приятно было случайно обнаружить лестную характеристику и ссылку на одну из моих работ на официальном персональном сайте талантливого и высоко профессионального композитора Узбекистана Валерия Сапарова.

А.Ц. Вы имеете в виду диалог культур Востока и Запада? Почему эта проблема была столь значительной?

Г.К Композиторское (письменное многоголосное) творчество - явление относительно новое в древней самобытной музыкальной культуре народов Средней Азии и Казахстана. Оно начало целенаправленно развиваться лишь с начала ХХ века года в процессе освоения опыта представителей различных композиторских школ, сформировавшихся в странах Западной Европы и в России. Это, естественно, выдвинуло на первый план задачу поиска путей взаимодействия так называемого «европейского» искусства с господствующей в регионе традиционной музыкальной культурой народов Востока. Сложная и многоплановая проблема диалога культур Запада и Востока, не утрачивающая актуальности до настоящего времени, порождала острые столкновения различных мнений.

А.Ц. Я могу предположить, что Союз композиторов был не единственной ареной столкновения различных взглядов на широкий круг музыкальных явлений.

Г.К. Вы совершенно правы. Личной научной позиции требовала также и продолжающаяся почти десять лет работа в качестве члена регионального специализированного ученого совета по защите диссертационных работ.

А.Ц. А как были приняты Ваши монографии?

Рецензии на рукописи или опубликованное в книге предисловие больших специалистов России и Казахстана были высокими (в этом можно удостовериться и сейчас в изданных книгах). Были, конечно, и сложности. Важным для себя моментом считаю, что, несмотря на все обстоятельства, работа в избранном мною аспекте продолжалась и появлялись новые поводы для дискуссий. Так, за год до публикации моей монографии «Образный мир творчества композиторов Средней Азии и Казахстана» (Москва, 1991) вышла в свет вызвавшая острейшие споры книга «Государственный оркестр народных инструментов Узбекистана имени Тухтасина Джалилова», написанная мною в соавторстве с моим единомышленником главным дирижером оркестра Фаруком Садыковым (Ташкент, 1990). А сейчас можно встретить отсылки к этим книгам и в рабочей программе учебного курса, и учебном пособии, и в диссертации.

А.Ц. Я знаю о Вашей потере мужа три года назад. Ваши друзья много говорили об удивительно нежных , заботливых отношениях и творческом единстве. Не хотели бы Вы что-то добавить?

Г.К. Я обязана моему мужу всем прекрасным, что подарила мне жизнь. Аркадий Мильман был многосторонне одаренный человек, наделенный удивительным музыкальным талантом, поэтическими способностями и редким ощущением непреходящей радости бытия. Он был скор и точен в своих решениях (как в боксе, которым он занимался в юности). Он был нежен, заботлив и необычайно терпелив в близком общении. У него были друзья, прошедшие с ним почти всю жизнь, и сейчас эти люди стали родными для меня. Он раскрыл неведомые мне красоты природы, укрепил мою волю, вот только не научил меня преодолевать душевную боль. Но этого он и сам не умел: после кончины обожаемого отца он был два года на грани жизни и смерти из-за глубокой депрессии и полного физического истощения. Аркадий был очень надежным человеком, немедленно готовым к помощи. С ним я была наполнена чувством защищенности, для которого в немецком языке есть прекрасное слово «die Geborgenheit», вызывающее у меня ассоциации с безопасностью младенца в руках любящей матери. Поэтому я неслучайно использовала в тексте одной из посвященных Аркадию песен замечательный немецкий фразеологизм: «одним мы были сердцем, одною душой».

А.Ц. Всё, что Вы сказали это неимоверно трогательно, особенно, если знать, что Вы прожили вместе 40 лет и не утратили чувство любви, глубокой нежности и преданности друг другу.

От автора статьи.

Сейчас Галина Кузнецова пытается преодолеть горе, связанное с утратой мужа, творческой работой. Продвигается редактирование и набор «Методики ускоренного обучения игре на фортепиано и искусству импровизации». Пополняется список композиций. Шаг за шагом увеличивается объём рукописи книги об Аркадии Мильмане. Дается это нелегко, потому что каждая страница пишется, как говорится, кровью сердца… В год юбилея друзья и поклонники, к каковым я отношу и себя, желают Галине Кузнецовой творческого долголетия и удач! Мы верим: дорогу осилит идущий!

Анна Циприс